Сергей Зарецкий, математик. Мой любимый вид транспорта

(в трёх модальностях)

Заметки кинестетика

Я люблю метро. Если мне, чтобы добраться куда-нибудь, подходят несколько вариантов, один из которых - на метро, я выберу его.

В минском метрополитене, на тех станциях, что были построены первыми, установлены очень тяжелые входные двери - этим фактом обусловлена одна из хороших привычек минчан - придерживать открытой дверь для идущего следом.

Хоть мне и нравятся эскалаторы, но слишком длинные они надоедают.

Однажды в метро я почувствовал себя так, будто умираю - ну или так, как показывают смерть в кино. Всё нижеописанное произошло буквально одновременно, в одно мгновение:

Я почувствовал как бы толчок в спину - тело потеряло привычную упругость и медленно, но уверенно начало осаживаться вниз.
Ноги стали подкашиваться, и я ничего не мог с этим поделать.
Руками я судорожно пытался удержать себя от падения, но сил противодействовать тому, что влекло меня к земле, явно не хватало.
Всё это происходило, как при просмотре видеозаписи на медленной скорости - у меня даже создалось впечатление, что я успевал посмотреть на себя со стороны и подумал: "Неужели на этом всё?"...
- это подо мной неожиданно остановился эскалатор...

Спустившись вниз, вы попадаете в огромную подземную галерею.
Летом здесь прохладно, а зимой тепло. Всегда сухо.
Не знаю его происхождение, но у метро есть свой специфический технический запах - один из моих самых любимых.

Ожидая поезд, первым из пяти чувств о прибытии вам сообщит осязание - научный факт.
Несмотря на это, ожидать мы любим, вперив взгляд в тот тоннель, откуда должен появиться поезд.

Неописуемое чувство испытал я однажды, когда поезд появился из противоположного выезда - это как будто, когда в один миг рушится всё ваше, складывающееся десятилетиями, миропонимание.

Если стоять достаточно близко к тоннелю, то близкое  появление поезда можно почувствовать по появляющемуся как бы из ниоткуда лёгкому ветерку, постепенно усиливающемуся, которое  дополняется  дрожью земли, окончательно доказывающей его не случайность - сейчас появится поезд.

Иногда просто войдя, иногда втиснувшись в вагон, мы начинаем наше маленькое городское путешествие.
Удивительно, но когда в вагоне метро тесно, мне это доставляет меньше дискомфорта, чем когда тесно в салоне любого другого вида транспорта.
Захлопываются двери вагонов, небольшой толчок - за поручни хватаются те, кто переоценил свои силы - и поезд уверенно начинает набирать скорость, а затем в какой-то момент успокаивается, насытившись.
Мерное покачивание вагона и лёгкое подпрыгивание на стыках рельсов...

Вид метро.

Из всех метрополитенов, которые я видел, минский мне симпатичнее остальных. Светлый, просторный, немноголюдный, очень разный и всегда чистый.

Каждая станция метро имеет свой неповторимый, узнаваемый дизайн. А зачастую это просто произведения искусства. Например, мраморные факелы-колонны со стеклом бутылочных цветов на лампах бесподобно красивы - кажущаяся лёгкость солидных каменных форм пленяет меня.

За белой линией безопасности на мраморе платформы, в яме, на просмоленных антрацитовых шпалах, видны два блестящих рельса, которые исчезают в тоннеле, слегка освещённом в начале, но почти сразу за фонарями его краски сгущаются в черноту.

Во мраке тоннеля, ожидающим постоянно кажутся проблески от света фар, пока они, наконец, не становятся несомненными, и тогда с каждой секундой свечение нарастает, проявляя всё больше и больше неприкрытое технологическое нутро подземных дорог.

Красивее всего, когда свечение начинается с рельсов - отполированные до блеска, они лучше отражают и моментально показывают очевидность скорого появления поезда.

Бывает, что самого  поезда  долго не видно, но искры света, появляющиеся то там, то здесь по всему тоннелю, указывают на то что он совсем рядом,... вот-вот и станет различим он сам.

Сначала мы видим облако света, которое поезд как бы толкает перед собой, выталкивая его наконец полностью наружу и появляясь сам весь целиком – а  вот и я!

Дизайн поездов нашего метро мне по душе - он идеален в своей простоте и не устаревает десятилетиями. Вид советских поездов почти так же узнаваем, как вид банки советской сгущенки. Они, кстати, чем-то похожи.

Взгляд ожидающих блуждает: с часов в черноту тоннеля, и снова на цифры и обратно. Когда он обнаруживает свет фар и убеждается в его не случайности - всё, свобода, можно оглядеться - рельсы, различающиеся по оттенку плиты мрамора платформы, поезд, люди, а затем и мелькание освещённых изнутри вагонов с новой партией прибывших.

Открытые двери обнажают нутро вагона, приглашая стать его частью. Яркий свет от сплошного ряда ламп под потолком, хромированные поручни, желтые панели с пёстрой рекламой и люди всех мастей. Вдоль окон сиденья. В наших поездах они бывают красивыми дерматиновыми коричневыми или обитыми ужасной фиолетовой тканью.

Двери заслоняют собой оставшихся на перроне, оставляя их быть свидетелями отправления поезда - в глазах возникает ассоциация - картинка проводов парохода.

Секундами позднее и они исчезают из вида, а толстые провода на стенах тоннеля, подсвеченные салонным светом, начинают вырисовывать чудные узоры, постепенно превращаясь в сплошную неоднородную полосу, плавно меняющую свою ширину, вид и положение...

Симфония метро

В не спящем метро всегда гул. Гул неспящего метро. Стуки дверей, звонки служебных помещений, голос дежурной по станции.

На некоторых станциях можно слышатьназойливое звучание одной и той же десятки музыкальных клипов, а мелодия прогноза погоды моментально въедается в мозг.

Невнятный гул, шум, грохот и визг тормозов, перегрузка... Хлопок дверей.

У толпы в метро нет голоса, она тихонько шепчет - ведь большинство едут по одиночке и молчат; слова говорящего вслух хорошо различимы.

Ровный поставленный голос диктора, объявляющий следующую остановку. Секунда неожиданной тишины. Стук дверей, которые проехали по сотне роликов, чтобы одновременно хлопнуть. Усталый выдох тормозов и новый разгон. Нарастающий шум, бас двигателей, уверенное звучание скорости.

Звук разгона, переходящий в свист, сменяется звуком набранной скорости и обратно гулом, вначале громким, закладывающим уши, а затем постепенно утихающим, пока вновь не становится ровным дыханием живого метрополитена.

Уехавшие в поезде люди теперь снова могут слышать голоса друг друга сквозь мерное постукивание колёс: тук-тук... тук-тук... тук-тук...